Андрей Железнов. Спуск на небо

Этот материал для "РИСК онсайт" подготовила в 2009 году Ульяна Железнова.
И я давно хотела выложить его в сеть. Но все как-то не складывалось. Однако пора. Вчера у Андрея был день рождения.
Будь он все еще с нами, ему исполнилось бы 43.

Домбай, Гоначхир

Андрей Железнов: Родился в Невинномысске (Ставрополье) 18 сентября 1971 года, погиб 18 февраля 2009 года в лавине на хели-ски в ущелье Алтын-Арашан (Киргизия).
По профессии – токарь (высокого разряда), по призванию – фрирайд, хели-ски-гид.
Сертифицированный инструктор по горным лыжам (1999 г.), 1-ый разряд по альпинизму, инструктор (2001 г.).

В детстве ходил в турклуб «ЧЕРГИД», который возглавлял педагог Сливко. Это был ставропольский маньяк: убивал пацанов, которые ходили к нему в клуб. Из клуба Андрей ушел как-то в один миг (может, что почувствовал или увидел, дома ничего не рассказал, лет ему было не больше 14), но любовь к горам поселилась в мальчишеском сердце.

В альпинизм пришел так: шел мимо городского стадиона и увидел человека, лазающего на самодельном скалодроме. Познакомился, поинтересовался – и «ушел в горы с головой навсегда…»

Тем человеком был Валера Коваленко, «старая гвардия» его наверняка помнит, он был сильным альпинистом, погиб под Ушбинским ледопадом в 1995 году. Поиски шли два дня, и, когда уже их собирались закрывать, именно Андрей нашел Валеру под глыбой льда. Один правильный удар ледорубом… повезло.

5 лет (с 1996-го по 2000-й) работал спасателем МЧС в Домбае. Когда работа на промальпе начала сильно мешать поездкам в горы, Андрюха нашел выход – поехал в горы работать. Люди говорят, это была классная команда спасателей: Андрей Железнов, Серега Камбалов, Роман Губанов, Володька Саручан.

В программах хели-ски и фрирайда работал с 2000 г. в Архызе, Домбае, Приэльбрусье, Узбекистане, Киргизии. Чем лучше получалось кататься, тем дальше хотелось залезть. Но место спасателя – на склоне, и можно лишь тоскливо посмотреть вслед товарищам, уходящим фрирайдить…

Свобода внутри человека всегда найдет выход, и ребята ушли из МЧС, стали работать гидами в Домбае. Потом появился Петрович и «Рашин Хелибординг клуб» – к фрирайду добавилось хели-ски!
Потом в Москве рухнул «Трансвааль-парк», Петрович был основным подрядчиком, ему стало не до хели… Затем Андрей начал работать гидом в «Альпиндустрии».

В 2006 году был на сборах хели-ски-гидов под руководством преподавателя UIAGM Michael Cater. В 2003-м и в 2008-м участвовал в специальной программе подготовки хели-ски-гидов, которую проводил новозеландец Kevin Boekholt, преподаватель IFMGA Guide. Узнав о несчастье, Кевин сказал, что мнение Андрюхи на семинарах всегда заслуживало внимания и обсуждения.
В свободное от гидских забот время Андрей рисовал острые и забавные мультфильмы о горах и фрирайде.

Ульяна и Андрей Железновы

Навсегда ты в наших мыслях, словах,
Но тебя из них не составишь.

Ульяна Железнова,
Июнь 2009 года

Время идет… и ты идешь вместе с ним… или за ним… что-то с радостью оставляешь по пути, с чем-то расстаешься с трудом… Но есть вещи, от которых ты никогда не откажешься. И будешь прав, потому что любовь и дружба находятся вне времени, они с тобой, пока ты живешь. Я долго думала, что я должна рассказать об Андрее… Друзья и так все о нем знают: какой он был спасатель, альпинист, гид… И я решила рассказать о нем как о любимом человеке, ведь герои – тоже люди.
Невысокий скромный парень с огромным и чутким сердцем!

Домбай, 2007 год, соревнования по фрирайду

Наша история началась в Домбае… Мы встретили Новый год и классно откатали первые длинные новогодние праздники. Ребята гоняли по восточным полям, на Русскую поляну, по лесу, а я накатывала технику по трассе – все-таки 13 лет не стояла на лыжах. Орел, его жена и Серега Камбалов получили на Новый год подарки от Андрея в виде маек с наклейками, посвященными фрирайду… а я – с кадром из Андреевского мультика, так как фрирайдером еще не была.

Потом он улетел в Узбекистан на хели, а вернувшись, подарил мне самые крутые лыжи того сезона – «Покет Рокет Саломон», скромно сказав: «Я хочу с тобой кататься!» Эти слова для городских равны фразе «я хочу жить с тобой одной жизнью». Ни с чем не сравнить чувства, которые переполняют, когда после головокружительного спуска тебя обнимает любимый человек!

В марте 2005-го в Приэльбрусье проходили соревнования по фрирайду. Андрей не любил участвовать в соревнованиях, говорил, что надо кататься в радость с друзьями, так как соревновательное рубилово портит дух фрирайда. Но за компанию согласился.

Взял лыжи на 25 см короче, чем обычно, и пошел на старт. При заходе на прыжок зацепился носком лыжи за снег и улетел кубарем под скалу – в поддув. Все замерли, он помахал оттуда, мы выдохнули, он поехал, и в первой же большой дуге как будто ему ударили сзади по ногам – опять кубарем, опять встал, по прямой доехал до финиша. Когда с него начали снимать лыжи, из-под штанины по ботинку потекла струйка крови. Он начал терять сознание, а я… призналась ему в любви… в первый раз… мне казалось, эти слова были ему очень нужны – тогда. Травма оказалась серьезной – перелом с полным смещением крестцового позвонка. В итоге через три месяца в ЦИТО вырезали полтора крестцовых позвонка с прикрепленным к ним копчиком – все это болталось в свободном полете вдоль позвоночника с заходом вверх на 3 см! А он ходил, сидел, жил все эти три месяца от травмы до операции! Приехал на разложенном переднем сиденье машины в Москву. Врачи были поражены!

Мы были вместе меньше пяти лет. Много это или мало… хотелось бы до конца моей жизни, но вышло – до конца Андрюхиной…
Он научил меня простым вещам, но таким важным и правильным: не ругаться матом, не пить водку, не плевать на землю, не бросать мусор. Мы были на севере Эльбруса и, когда уходили со стоянки, он собрал все сожженные спички!
- Они же деревянные! – сказала я.
- Их не было, когда мы пришли, – ответил он.

Верующие люди называли его «божьим человеком», горные говорили – «дитя природы».
Себе он дал позывной «Ветерок»… Так он и катался – по прямой, слегка касаясь снега лыжами, почти летел…
Он научил меня быть сильной и не сдаваться, не канючить и идти вперед столько, сколько требуется!
Меня часто спрашивали: «А ты не боишься? У твоего мужа опасная профессия».
Знаете, когда ты любишь человека, ты желаешь ему счастья.

В интервью Наташе Лапиной на вопрос: «Если бы не горы, то чем занимался бы?» – он сказал: «Был бы несчастен». Думаю, вам понятен мой ответ.

На похоронах Сергей Семенович Зон-Зам сказал: «Я много проводил друзей, ушедших молодыми… И все думал: почему так происходит? Мне кажется, человек – это поле битвы добра и зла, мы всю жизнь боремся со своими темными сторонами… Если добра много в самом человеке, то и битва быстро заканчивается его победой – и человек уходит».

Я мало знаю стремных ситуаций, которые происходили в горах с Андреем – просто потому, что он берег меня и ничего не рассказывал. Но я знаю, что риск бывает двух видов – оправданный и неоправданный… Андрей был человеком оправданного риска, и за это мы все его уважаем! И учимся у него, и будем учиться! Говорят, что, когда человек уходит, его душевные качества остаются его близким – я была бы счастлива, если бы мне досталась хоть малая часть его души!

Как бы ни было плохо от утраты близкого человека, мы должны стремиться к тому, чтобы при воспоминаниях о нем не слезы текли по нашим лицам, а улыбки их озаряли. Память о человеке должна быть светлой. Мне кажется, так правильно. Жизнь продолжается.

Киргизия, 2009 год, 12 февраля – 6 дней до ухода. СМС от Андрея в тот день: «Облетели Хан-Тенгри и пик Победы. 7000 м и 4 спуска. Погода отл».

Алексей Орлов:

Один из самых запоминающихся эпизодов был в Домбае.
Мы с Андреем катались вдоль канаток среди многочисленных лыжников, сноубордистов, саночников, пальтошников. Были какие-то праздники, и народу было как никогда много. Наш друг Сергей Камбалов позвонил и спросил, не хотим ли мы слетать на вертолете на какой-нибудь спуск (в это время мы тестили вертолет «Экюрель» для работы на программах хели-ски). Странный вопрос…

Через 20–30 минут прямо на склон приземляется вертолет и забирает нас из этого муравейника. Полет к склонам Семенов-Баши. Быстрая высадка. И вот мы мчим с Андреем по целине вдоль гребня, который тянется с самого верха, через лес, до самого дна долины. Впечатления незабываемые.

Вертолет, покружив над нами, полетел заправляться, а мы доезжаем до поляны внизу, останавливаемся и переводим дух. Душа ликует, вокруг природа, и далеко-далеко на противоположном склоне люди-муравьи снуют по склону. Время замирает, и все, что вокруг, записывается в голову так, что на всю жизнь…

В начале 2000-х годов в Домбае мы довольно много ходили в горы в составе команды альплагеря «Алибек». Нам нужно было восхождение в двойке на вершину 4Б категории сложности. Мы с Андреем выбрали маршрут на пик Юбилейный. Стена 7–8 веревок (юго-западная) не вызвала у нас подозрений – крымский вариант, подумали мы. Не заставил нас задуматься и тот факт, что на этот маршрут никто не ходил лет 10–15 до этого (только после восхождения нам сказали, что при первопроходе его заявляли как 5Б). Налегке пошли. Переночевали в палатке под стеной, там же ее и оставили – не торопились, ждали, когда теплей станет, часов в 10 вышли. После 3-й веревки начали понимать, что попали. Ключ – стена без единой трещинки, все во мху, а у нас ни одного шлямбура, но я начал лезть, не подозревая, что будет так все плохо, и в результате вариант спуститься остался ниже. Пройдя ключ, назад спускаться уже не хотели, и под вершиной нас застала ночь.

Андрей потом мне долго припоминал, почему у меня с собой оказался шерстяной свитер, несмотря на всю облегченность. А я его всегда брал с собой. Это был единственный раз, когда я всю ночь обнимался с мужчиной, причем в полувисячем положении – холодно было нереально. Дожили так до утра – вода кончилась, кругом сухо. Пошли выше, вышло солнце. Пришла другая проблема – сухость во рту. У обоих, причем до такой степени, что приходилось язык вытирать о скалы, чтобы слово сказать, иначе только мычание… не думал, что такое состояние может быть у организма. Так мы научились понимать друг друга без слов.

Домбай, фрирайд с белого седла

Немало спусков мы с Андреем проехали, многие впервые. И с ним было очень легко и надежно, и страх пропадал. Он очень трепетно относился к лавинной безопасности, изучал состояние снега, рыл шурфы, был специалистом своего дела, фрирайд для него был и жизнь, и работа. Жизнь – странная штука, говорят, чего боишься, от того и погибнешь. Но он не боялся своей работы и любил жить.

Занятия по лавинной безопасности – копание шурфа для оценки стабильности снега

Сергей Камбалов:

Возможно, я один из тех, кто знал Андрея достаточно давно. И так сложилось, что из 12 месяцев в году мы иногда проводили на работе, отдыхе и где-то еще все эти 12 месяцев вместе. Мы были напарниками по зимним и некоторым летним программам, в которых работали, не говоря уже о том, что очень дружили.

Гидами по фрирайду и хели-ски мы становились вместе в дружной компании Лехи Орла (Алексей Орлов), его сначала не жены, а потом и жены Иринки, Ромы Губанова (между собой называемого Железным Дровосеком).

Мы начали специализироваться на программах по фрирайду в Домбае после работы в МЧС с 2000 года. Именно о периоде работы в спасательной службе Домбайского района хочется рассказать тем, кто этого или не знал, или об этом слышал, но не видел.

Начало этой эмчеэсовской эпопеи происходило, как ни странно, на высотных покрасочных работах предприятия «Азот» родного для нас с Андреем Невинномысска. В тот момент, когда сил дышать краской при температуре воздуха в +35°С у меня не осталось, вися на веревках на 20-метровой от земли отметке, я сказал болтающемуся рядом в заскорузлой от краски робе Андрею, что поеду завтра в Карачаево-Черкесский отряд МЧС и попробую туда устроиться на работу.

С глазами, полными уверенности и удивления от моего непонимания ситуации, Андрюха сказал, что это бред: мест там нет, да и нужно, чтобы кто-то замолвил за тебя словечко начальнику спасотряда, а без этого шансы равны нулю! В общем, не прибавил друг мне оптимизма, честно сказать. И каково было его изумление вечером следующего дня (дня, который я потратил на встречу с В.М. Дзираевым, начальником отряда МЧС в Карачаево-Черкесии), когда он узнал, что я принят и оформлен в спасатели! Как он рвал на себе волосы! Как негодовал, что не поехал со мной! Как жалел, что не поверил в счастливую случайность! Жалеть ему пришлось еще больше года, так как штат в Карачаево-Черкесской службе был укомплектован полностью, так что приняли туда Андрея только год спустя.

После нашего «воссоединения» под знаменами МЧС мы еще проработали несколько месяцев на авиакатастрофах, автоавариях и техногенных «сложностях» в Черкесске и лишь потом перевелись в Домбайский отряд. Здесь-то и началась работа, ради которой мы устраивались в спасатели. Летом – помощь, контроль и организация спасработ для отдыхающих, туристов и альпинистов, зимой – патрулирование склонов, обеспечение безопасности, оказание первой медицинской помощи и эвакуация пострадавших лыжников и сноубордистов.

К слову, кататься на горных лыжах Андрею сначала ой как не нравилось! Только «производственная» необходимость выгоняла его на склон, а что получилось впоследствии, знают многие. Андрей стал одним из ведущих гидов по фрирайд- и хели-программам в России, финалистом соревнований по фрирайду и судьей, человеком, который без ума любил и умел кататься по снегу! Но это было позже. А тогда он постигал азы горнолыжной техники, пробовал летать на параплане и был страстным слушателем всех врачей, которые бывали у нас в гостеприимном домике спасслужбы в Домбае. Очень Андрюхе нравилась медицина. Наверное, «поверни» его кто-нибудь в сторону мединститута чуть раньше – и, возможно, имело бы человечество увлеченного своим делом врача.

Но, даже не имея врачебного образования, он был самым продвинутым в нашей спасательной команде. Кроме стандартного набора знаний для оказания медицинской помощи, Андрей еще и шил всяческие рваные раны, очень по-человечески ухаживал за всеми пострадавшими, как это сейчас говорят, оказывал им психологическую помощь и поддержку.

Помнятся спасработы из-под вершины Белалакаи. Серьезный «лежачий» пострадавший с множественными рваными ранами и травмами таза, ребер и рук. Транспортировка в акье по стене. Мы с Андреем сопровождающие, подвешенные вместе с носилками на тогда еще применявшемся тросовом снаряжении. Почти полтора дня болтания в альпинистской «системе» и плотного общения с человеком, лежащим без движения в акье. Надо было видеть, как Андрюха хлопотал над ним: вырезал замысловатой формы пластиковую бутылочку для естественных нужд, переворачивал, подкладывал сделанные наспех свертки из наших вещей то под ноги, то под бока, то под голову.

Ночью почти не отходил от пострадавшего, укрывал, колол обезболивающее и всячески подбадривал человека. На следующий день, навалившись сверху на акью, укрывал его от полетевших сверху камней (перебивших три жилы пятижильного троса, на котором нас спускали; хорошо, что мы об этом не знали). Спустившись со стены и провесив несколько веревок до более-менее пешеходной части, мы к исходу второго дня от начала спасработ вынесли носилки на площадку, с которой через полчаса пострадавшего забрал вертолет. Как нам хотелось, чтобы «борт» забрал и нас… Ну или хотя бы «железо» и тросовое снаряжение, но, увы, сложности метеоусловий и большая высота площадки, с которой вертолет забирал пострадавшего, – ограничения по весу. Итог: мы из-под стены красивой Белалакаи смотрим на красиво удаляющийся в красивом развороте вертолет, пакуем не очень легкое и не очень красивое металлическое снаряжение и в наступающих сумерках двигаемся вниз.

Дальше каких-то три часа в сплошной темноте – и мы в домике спасслужбы. Казалось бы, здесь много людей, есть кому присмотреть за пострадавшим, которого утром увезут в Краснодар, но и в этот момент Андрей не смог просто лечь спать. Почти до утра он возился с этим человеком, когда наступало время, делал уколы, и только когда ранним утром подъехала машина, погрузив носилки и попрощавшись, лег спать.

В этом был весь Андрюха – неуемный, желающий помочь, сопереживающий и одновременно четко знающий и делающий свое дело человек.

Хели-ски, Киргизия, февраль 2009 года

Сергей Зон-Зам:

Вспоминаю первую встречу с Андреем…
2003 или 2004 год. В то время начинался активный интерес у катающейся братии к фрирайду. Через знакомых узнал о людях, занимающихся в Домбае программой «Фрирайд с гидами». Созвонились, договорились о встрече.

И вот я на Кавказе, в условленном месте, вижу двух парней: один светлый, другой с черными кучерявыми волосами – Андрей. Короткий разговор – познакомились, поделились предложениями, «почесали затылки» и, попрощавшись, разъехались в разные стороны. На той встрече, честно сказать, не нашли общего языка с Андреем Железновым и Сергеем Камбаловым. Но запомнилась импульсивность и горячность Андрея, так сильно свойственная даже русским выходцам с Кавказа.
Тогда мне показалось, что работать вместе мы не сможем. Как показало время – ошибался…

С тех пор было многое. Соревнования по фрирайду, где, упав на замечательном проезде, он сломал себе «хвост» (копчик), и мы помогали ему этот «хвост» обрести заново… Технические разведывательные полеты, когда мы только начинали программы хели-ски, где я с удивлением увидел за импульсивностью и даже некоторой обидчивостью в поведении настолько трезвую, профессиональную и выдержанную работу, что был очень сильно удивлен и начал уважать этого человека… И многолетняя круглогодичная работа Андрея у нас в компании гидом по зимним и летним программам…

Было все: споры и решения, разные взгляды и общее взаимопонимание, удовольствие от работы, которую делали, и ощущение команды, которое появлялось все больше и больше каждый год.
Андрея с нами нет больше года… Он не был святым. Он был Человеком. От которого остается ощущение чего-то Светлого, Доброго, Правильного и Веселого. Человеком, который жил Горами во всех их проявлениях. Человеком, с которым хотелось дружить, работать и общаться.

P.S. С юмором у Андрюхи все было в порядке.
Но почему-то сейчас вспомнил случай, когда, не желая того и серьезно погрузившись в «проблему», он тем не менее довел нас до неудержимого хохота…
Лето. Я с семьей, по рекомендации Камбалова, на Азовском море. Андрей с супругой Ульяной тоже в гостях у Сергея Камбалова. Это вполне нормально для их дружбы, но в очень ненормальном для себя месте – море, база «Серфприют». Ульяна на воде постигает таинства виндсерфинга и уже 20–30 минут постоянно падает. Андрей не выдерживает и, не имея ни малейшего представления, как и что, начинает с берега ей подсказывать. Это продолжается еще минут 20. Ульяна падает, результата нет… Тогда как уверенный в себе прорайдер Андрюха забирает у супруги предмет с парусом и со словами: «Смотри, как это просто и как это нужно делать», – сносимый отжимным ветром, так же постоянно падая под наш смех, но не произнеся ни единого звука, удаляется за 15 минут к линии горизонта!!! Назад за три минуты Андрея на катере вернули спасатели «Серфприюта». Когда нам стало различимо его сосредоточенно-обиженно-непонимающее (что же происходит с «великим» катальщиком по снежным просторам?!) лицо, мы не смогли сдержать хохота, под который обессиленный горный гид Железнов рухнул на песок и пролежал неподвижно, наверное, час после своей морской «баталии» со стихией и доской с парусом.

18 февраля 2009 года, Андрея нашли под 5 м снега, он сидел в позе лыжника, на нем были шапка, маска, в руках были палки, на ногах лыжи, во рту авалунг, но без следов обледенения в зоне выдоха...

Киргизия, в ту поездку Андрей спас жизнь непослушному клиенту, выдернув его из лавины

Светлая память...

В материале использованы фото Кирилла Чайникова, Дениса Романова, Максима Балаховского,
и из архива Андрея

Материал опубликован в "РИСК онсайт" № 47, 2010 год