АЛЬПИНИСТЫ КНИЖЕК НЕ ЧИТАЮТ

Беседу вела Екатерина Че.

- …так о чем вы, Екатерина, хотели поговорить?

- Ну… наверное об альпинизме, о времени и об этой стране – так, кажется, называется группа в социальной сети, посвященная вашим книгам?

- Когда-то она действительно так называлась и была им посвящена, но с тех пор многое изменилось.

- И все-таки…

- Хорошо, давайте попробуем. Хотя боюсь, что буду петь для вас немного не в тоне, как писал Генри Миллер.

- Вам нравится этот ужасный Генри Миллер?

- Да, я люблю Миллера, и время от времени его перечитываю. Может, лучше поговорим о Миллере?

- Да нет уж…

- Ну и зря. Когда я читаю Миллера у меня такое ощущение, что сам я вообще писать не умею.

- И все-таки давайте сначала про альпинизм.

- Я не очень люблю это слово.

- С каких это, интересно, пор?

- С тех самых пор как убедился в том, что разные люди понимают под этим словом совершенно разные вещи. Подозреваю, что те, кто именуют себя альпинистами, плохо представляют, что о них думает так называемый народ. А мне это приходилось неоднократно выслушивать.
У меня открылись глаза в девяносто восьмом году, когда я пришел в Дом книги на Невском, чтобы поставить там свою «Пирамиду». Это центральный и самый известный книжный магазин в городе. И, кстати, один из немногих магазинов, которые вступают в отношения напрямую с авторами. В общем, я пришел к какой-то управляющей, и был послан к продавщице из отдела художественной литературы. По каким-то дьявольским законам решение о том, выставлять книгу на продажу или нет, в то время принимал продавец. Продавщицей оказалась такая неприметная, задолбанная жизнью женщина. Я дал ей книжку, и она стала вертеть ее в руках. Просто вертеть, не открывая. Глядя на ее манипуляции, я вспомнил анекдот про кубик Рубика…

- Что за анекдот?

- Это анекдот про то, как в советские войска завезли партию кубиков Рубика. Для младшего офицерского состава кубики были одноцветные, а для старшего офицерского состава - монолитные...
Так вот эта продавщица была из старшего офицерского состава. А на обложке было написано слово «альпинизм». И вот когда она его, наконец, увидела, она перестала вертеть книжку и сказала, как теперь модно говорить «знаковую» фразу.

- Какую?

- Она сказала: «Читатели этой книги в наш магазин не ходят».

- Сильно…

- То есть, в ее представлении, альпинисты это были такие люди, которые существуют только где-то в горах, в которых она ни разу не бывала. Которые носят рюкзаки и эти, как его, кошки, ходят в какие-то специальные магазины, и уж без сомнения не читают книг - потому что она никогда не видела в Доме книги на Невском человека с альпенштоком.
А я-то как раз знал, что еще буквально несколько лет назад альпинисты были, наверное, самыми частыми посетителями ее магазина! У меня было желание сказать ей об этом, но я не стал этого делать…
И вот тогда я понял, какая пропасть лежит между альпинистами и обычными, скажем так, людьми. При этом я своей книжкой как раз хотел навести мостик между ними. Мне хотелось, чтобы самый далекий от этой темы человек, взяв книгу в руки, смог почувствовать, чем это было хотя бы лично для меня…

- Ну и как, навели мостик?

- Наоборот, я в эту пропасть упал. И продолжаю падать до сих пор, потому что у нее нет дна.

- Год назад в издательстве «ЭКС» вышла ваша вторая книга - «Любовь и кровь в снегах и льдах». Какие ощущения? Что-нибудь изменилось?

- Весь этот год меня не покидает состояние дежавю.

- То есть?

- То есть ощущение, что я уже был раньше в подобной ситуации. Проще говоря, наступил на те же самые грабли. Ситуация удивительным образом повторяет историю с «Пирамидой», которая вышла четырнадцать лет назад.

- В чем именно повторяет?

- Понимаете, для того чтобы книжка начала нормально жить должны соблюдаться два необходимых условия. Во-первых, ее надо поставить на прилавки магазинов, а во-вторых, дать знать о ее существовании. Я сейчас не говорю о том, что ее надо сначала написать, а потом издать – это отдельная тема…
Так вот, книжка с повестями и романами должна стоять в книжном магазине. Но поставить книжку в книжный магазин могут только очень мощные издательства. И хотя большинство книжных магазинов на словах изъявляют желание дать дорогу всем видам литературы, на деле это совсем не так.

- Почему же вы не издали книгу в крупном издательстве?

- Я неоднократно пытался это сделать. Но издать книжку в солидном издательстве практически невозможно, если ты человек с улицы. Можно, конечно, послать туда рукопись, но мой личный опыт показал, что эти рукописи никто не читает. На сайтах абсолютно всех российских издательств написано о том, что «рукописи не возвращаются и не рецензируются». В переводе на русский – не читаются и сразу же сдаются в макулатуру. В случае присланных файлов – удаляются.

- Неужели все так плохо?

- На мой взгляд – да. Бывают, конечно, исключения, но таких случаев единицы. И это уже почти легенды, которые можно детям рассказывать. Обычная же, будничная ситуация, это когда издательство не обращает на тебя никакого внимания.

- Почему?

- Издатели хотят денег. У нас в стране от культуры хотят получать прибыль, хотя на самом деле в культуру надо вкладывать. А сейчас такое время, когда мало кто хочет вкладывать, в основном все хотят получать.

- Вы считаете себя, так сказать, деятелем культуры?

- Я просто пишу. Пытаюсь сказать то, что должен сказать. Согласитесь, было бы странно, если бы я сейчас закинул ногу на ногу и сказал, что двигаю вперед культуру…
Но это не мешает мне видеть то, что происходит в нашей стране. И удивляться, назовем это так, происходящим в ней процессам…
Вот, представьте, что в городе есть свободный участок земли. С ним можно обойтись по-разному. Можно построить торгово-развлекательный комплекс, сдать помещения в аренду «и всю жизнь получать гонорар». А можно разбить парк, поставить скамейки, и это будет в чистом виде отдача, зато люди будут там бесплатно гулять и отдыхать душой. Ну, примерно так и с культурой - если вы понимаете, о чем я…

- Чего же тут не понять…

- Да нет, просто, если хочешь показаться совершенно отвратительным собеседником, нужно после каждой фразы добавлять «если вы понимаете, о чем я»…
Короче говоря, издатели не хотят рисковать, не хотят вкладывать деньги в неизвестных авторов – зачем, когда уже есть раскрученные имена? Речи об уровне и качестве текстов вообще не ведется.

- То есть вам так и не удалось вступить в контакт ни с одним издательством?

- С одним все-таки удалось.

- С каким?

- Это было питерское издательство «Лимбус Пресс», которое первым издало Довлатова. И, кстати, Миллера. Оказалось, что там работает человек, который читал мою первую книжку. Он нашел меня по интернету и пригласил в редакцию.

- И что?

- Я отдал тексты главному редактору, он их прочел и был готов издать. После чего начались денежные переговоры с хозяевами. Причем не напрямую – хозяев я так и не увидел, не удостоился чести. По мере переговоров аппетиты издательства все время росли. Об издании за счет издательства речь вообще не велась. То есть это было возможно только в каком-то очень далеком и видимо светлом будущем…
Так вот, поначалу я должен был найти половину денег. Потом я уже должен был найти все деньги. А под конец мне предложили такие условия, которые удивили даже самих членов редакции.

- Какие условия, если не секрет?

- Не секрет. Я должен был полностью оплатить издание книги и отдать весь тираж издательству. Безвозмездно, то есть даром…
В общем, я должен был влезть в долги и потом их как-то возвращать, а издательство помимо того, что зарабатывало на самом издании, еще и получало бы все деньги с продажи книжек. Это было ново и необычно, скажем так. Такой вот современный российский бизнес. Я уже ожидал просьбы вымыть пол в редакции – ну так, заодно… Но на этом контакты с «Лимбус Прессом» все-таки закончились.

- И вы издали книгу в «ЭКСе».

- Да, я издал ее в «ЭКСе». Но это означало, что в книжные магазины она точно не попадет - у «ЭКСа» другая сфера деятельности и распространения. И мы сделали ставку на альпинистские магазины. В СНГ около ста альпинистских магазинов в тридцати городах. Мы к ним обратились. И тут произошел большой облом…

- …?

- Везде была примерно одна и та же реакция – недоумение. Происходящее напоминало старый анекдот о том, как в шестисотый «Мерседес» на светофоре врезается копейка и разозленные братки выходят, чтобы разобраться с водителем. За рулем они обнаруживают невзрачного мужичонку в очках и понимают, что взять с него нечего. «Мужик, ты вообще кто?» - спрашивают братки. «Я писатель, - отвечает мужичонка, - прозаик». «Про каких на х… заек?!» - удивляются братки…
Так и тут – звонишь в какой-нибудь альпинистский магазин, а там удивляются: про каких, на х… заек? Мы ледорубами торгуем…
Основной аргумент менеджеров и продавцов – «альпинисты книжек не читают». Причем эту фразу, буквально слово в слово, повторили, как минимум, в десяти разных городах. Я в некоторые магазины даже сам звонил – было интересно все это услышать… Единственный магазин, который сразу отреагировал положительно - это «Трамонтана» в Питере. Они закупили довольно большое количество книг. Не знаю, может «Трамонтана» разорилась на этой сделке. Давно не был в «Трамонтане»…

- Ну… менеджеров тоже можно понять. Ведь с книжки или с журнала мизерный совершенно доход, а с куртки из гортекса – весьма ощутимый…

- Это если не смотреть вглубь явлений. Потому что хорошая книжка, статья в журнале, или фильм – это как раз один из способов привлечь человека в эту тему, зажечь в нем интерес. И тогда он придет – уже заинтересованный - и купит все, что там у них в магазине продается. Но директора и менеджеры не хотят видеть этой связи, им кажется, что книги и журналы это просто балласт, который только мешает…

- Но, несмотря на это, «Любовь и кровь…» все же стоит в нескольких альпинистских магазинах.

- Ну, да. Потом мы погнали вторую волну предложений и книжку все-таки взяли еще несколько магазинов. Но это такие магазины, которые позиционируют себя как нечто большее, чем просто купи – продай: «Альпиндустрия», «Манарага», «Турин», кто-то еще, не помню.
Она попала и в несколько книжных магазинов, но это исключение из правила. К тому же там накидывают какие-то немыслимые проценты. Например, в московский Дом книги на Арбате книжка попала через посредника и в итоге продается за совершенно рекордную, астрономическую сумму. За такие деньги ее никто никогда не купит, и она будет там стоять, пока солнце не погаснет…

- Ну а что со вторым необходимым условием?

- С этим еще хуже. Альпинистских журналов и газет у нас в стране и так-то немного… В общем, если коротко, то просьбы о рецензиях остались без ответа. О книге написал только один журнал «ЭКС».

- Ну, редактор «ЭКСа» и должен был написать, ведь это в его издательстве вышла книга, это само собой разумеется.

- Но Сергей Шибаев писал об этих текстах и до этого. Он и так сделал очень много для моих книжек - причем совершенно бескорыстно, просто из любви к искусству… Я вообще считаю, что именно благодаря его усилиям они получили какое-то хождение в народ. Но отзывы в альпинистских журналах это не совсем то, что нужно для книжки с повестями и романами…

- А что так?

- Ну, как вам сказать… Вот, например, пилот Ричард Бах свою знаменитую «Чайку по имени Джонатан Ливингстон» опубликовал сначала в журнале, посвященном планерному спорту. Естественно, что на нее не обратили никакого внимания. И то правда – зачем пилотам безмоторных самолетов читать повесть своего коллеги про какую-то там чайку? Было бы еще смешнее, если бы он опубликовал ее в каком-нибудь орнитологическом журнале. Может, среди любителей птиц у него было бы больше шансов…
А потом «Чайка» попала, наконец, в руки нормального литературного издателя. Результат известен…

- Кстати, недавно на сайте московского кинофестиваля альпинистских фильмов, на котором устраивался и конкурс книг на эту тему, прошла информация, что ваша книга не попала в конкурс, потому что она и не об альпинизме вовсе. Вы в курсе этих событий?

- Да, я знаю об этом.

- И как – не обидно?

- Нет, совершенно не обидно, даже наоборот.

- Почему?

- Сначала, наверное, нужно сказать о самих конкурсах альпинистских фильмов. Эти конкурсы напоминают мне олимпийские игры для инвалидов. То есть все вроде бы так же, как и в настоящих играх – зажигается олимпийский огонь, играются гимны, раздаются медали. Но в тоже время зрителя не покидает ощущение ущербности происходящего. И участников, в общем-то, в первую очередь просто жалко и без слез смотреть на это действие невозможно…

- Не боитесь обидеть множество авторов?

- Не боюсь. Мне кажется, что они и сами прекрасно понимают уровень того, что делают. И что их фильмы невозможно поставить рядом с фильмами какого-нибудь Михалкова или, там, не знаю, Лео Каракса… И на каннский фестиваль их тоже никогда не пригласят, и даже показывать по ящику это на мой взгляд нельзя. Ну, если всерьез к этому относиться. Я, конечно, не очень в курсе всего того, что снимают, но кое-что видел и речь идет, опять же о тенденциях…
То же самое можно сказать и о сопутствующих конкурсах, вроде конкурса книг. Я даже не говорю о самом вообще соревновании в таком деле как кино или литература, которое не представляется мне нормальным… Тут не понятно – а с кем, собственно соревноваться? Я не в смысле того, что мои тексты невероятно круты. Просто на этом конкурсе даже нет номинации «художественная проза», а есть только «художественно-публицистическая». Потому что игровую прозу об альпинизме в СНГ практически никто не пишет. Чтобы пересчитать - хватит пальцев одной руки. Причем некоторые пальцы могут быть ампутированы…

- Что это за термин такой – игровая проза? Никогда о таком не слышала.

- Такого термина вообще-то нет, я его заимствовал из кино. Потому что словосочетание «художественная проза» не совсем верно. Вот, в советские времена в телевизионной программке был такой пункт – «художественный фильм». Тогда даже не писали – какой именно. Это означало, что покажут «Осенний марафон», «Белое солнце пустыни» или что-то подобное. Но потом какой-то умный человек написал в журнале «Искусство кино», что «художественность» - это такое качество, которое может присутствовать в фильме, а может и отсутствовать. А на самом деле кино бывает игровое или документальное. Игровое – это когда сюжет придуман и героев играют артисты, а документальное – это когда ничего не придумано и снимаются реальные люди. Так вот игровая проза, это когда все придумано – и сюжет, и герои, и ситуации. И такой игровой прозы на альпинистскую тему есть буквально единичные случаи.

- А какая разница – игровая, не игровая? На что это влияет?

- Когда ты придумываешь сюжет и героев ты свободен и можешь копать очень глубоко – что невозможно в документальной прозе, где ты должен описывать только то, что было в реальности. При этом документ может производить чрезвычайно сильное впечатление - именно своей правдой, когда ты понимаешь, что это не выдумано, что все происходило на самом деле. Но все-таки при слове «писатель» в первую очередь приходят на ум именно те, кто так сказать все выдумывал…

- А кто сейчас еще пишет игровую прозу про альпинизм?

- Я наткнулся на пару текстов в интернете, но, на мой взгляд, все это не выдерживает никакой критики, поэтому я не хочу называть авторов. Во-первых, это просто плохо написано, ну и основная болезнь всех текстов об альпинизме – пафос. То есть, когда герои (или сами авторы) начинают говорить, как вожди краснокожих из фильмов про индейцев…
С пафосом вообще нужно быть очень осторожным. Иногда пафос органичен и не вызывает тошноты. И первые, кто тут приходит на ум это, пожалуй, Экзюпери, местами Визбор, в музыке – «Pink Floyd». Именно поэтому, кстати, «Pink Floyd» так любят использовать в любительских альпинистских фильмах. Обычно же пафос убивает все живое на несколько километров вокруг. И это всегда очень смешно выглядит со стороны…
Это все породили, на мой взгляд, средства массовой информации, которые не знают, как подступиться к этой теме, и поэтому лепят из альпинистов каких-то героев. Но многие альпинисты и сами считают себя героями…
Ну, да ладно, я отвлекся… В общем, дать знать о выходе книжки тоже оказалось проблемой. И это, если честно, удивило. Вот, например, редактор газеты «Вольный ветер» отказался давать о ней какую-либо информацию потому что, на его взгляд, из трех текстов два совсем не об альпинизме, и он не хотел вводить читателей в заблуждение и обманывать их…

- Бей своих, чтоб чужие боялись?

- Да, наверное… То есть он повел себя так, будто его просто заваливают повестями и романами на эту тему, и справиться с этим потоком литературы нет никакой возможности. И поэтому надо вводить жесткий отбор – вот это по теме, а это – не совсем по теме…
Это как с продавщицей в Доме книги. Если ты пишешь про людей в обвязках и с ледорубами, значит, ты пишешь про альпинистов. А как только герои, образно говоря, сняли лыжи, то это уже и не альпинисты совсем. И никто не понимает, в какой раздел надо засунуть такую книгу…
В этом смысле смешная история была четырнадцать лет назад с «Пирамидой» и той же газетой «Вольный ветер». Информация о книжных новинках шла там блоком из трех книг. В том номере, где была рецензия на «Пирамиду», этот раздел открывала книга «Узлы». Очень нужная, как было написано в аннотации, книга. Она состояла из картинок, где было показано, как вязать узлы. Замыкала блок книга под названием «Все электрички России». В ней были собраны расписания движения всех российских электричек. А между этими очень нужными и полезными книгами шла рецензия на «Пирамиду», в которой редактор пожурил автора, что, мол, и затянуто, и не очень интересно, и вообще писать надо лучше. Я, помню, очень долго смеялся. Ну, сквозь слезы, конечно…

- А обычные журналы и газеты?

- Туда соваться вообще бессмысленно, потому что не было выполнено первое необходимое условие. Что толку давать знать о книге, если ее нигде нет? Ну и, кроме всего прочего, статьи и рецензии в обычных газетах и журналах стоят денег. Никто не будет писать о вашей книге просто так, из любви к искусству, как это делают «свои», альпинистские издания. Хочешь, чтобы о тебе написали? Заплати.
Это же касается, кстати, и книжных магазинов. Хочешь, чтобы книга мозолила глаза на входе? Заплати. Хочешь, чтобы она лежала в новинках? Заплати. Хочешь, чтобы она была в разделе «Дом книги рекомендует»? Заплати. И Дом книги ее порекомендует. Бизнес, ничего личного...
В итоге ты остаешься со своей книжкой в абсолютной пустоте. И поражаешься каждому проданному экземпляру. И счет, оказывается, идет не на миллионы, не на тысячи и даже не на сотни. Счет идет на единицы. И это, на самом деле, правильно. Потому что книга – это общение, разговор один на один. Ты написал, другой прочитал – вот и пообщались…

- А что интернет, современные технологии? У вас же есть свой сайт, там-то что-нибудь происходит?

- Ну да, уже года три есть сайт, на котором выложены почти все мои тексты. Поначалу они были в свободном доступе, но после выхода «Любови и крови…» мы оставили только первые трети каждого текста. Те, кто хотел дочитать до конца, могли купить книгу. А где-то с месяц назад выставили на продажу полные компьютерные версии текстов. Но что-то я не очень верю во всю эту виртуальность…

- А почему ваша первая книга написана в форме сценария?

- Потому что в основе всего было желание снять фильм. С этого все и началось. В определенный момент я стал понимать, что был свидетелем совершенно уникальных событий, удивительного образа жизни и ни на что не похожих отношений, которые прямо на моих глазах сошли на нет и закончились. И нигде, ни в какой форме – ни в кино, ни в литературе - эти события и отношения не были отражены. И тогда я вдруг осознал, что должен снять об этом фильм. Я это понял в одну секунду. Это было озарение, в этот момент я переходил улицу, Невский проспект. Я ступил на проезжую часть одним человеком, а вышел на противоположной стороне уже совсем другим…
При этом я совершенно не понимал, как снимать фильмы. Про кино я тогда вообще ничего не знал. И о чем надо снимать тоже очень плохо себе представлял. Но вскоре стало ясно, что нужен какой-то предмет для разговора, то есть сценарий. И я начал его писать.

- А что с фильмом? Есть какая-нибудь надежда его снять?

- Нет. В этой жизни – нет. Хотя я готов в любую минуту все ради этого бросить. Встать в пять утра, и начать над ним работать. Но этот фильм никому не нужен.

- Скажите, а для кого вы пишете? Для альпинистов? Не для альпинистов? Для молодежи? Или для взрослых, уже сформировавшихся людей? Для кого?

- Я вам открою маленький секрет - писатели пишут в первую очередь для самих себя. Как ни парадоксально это звучит. Потому что писательство это не механический процесс записывания того, что ты уже знаешь, как может показаться со стороны. Когда я начинаю писать, то руководствуюсь очень смутными представлениями о том, что же, собственно, пишу. Как правило, это какие-то неясные ощущения и очень туманные образы. Писание текстов - это инструмент познания жизни. Жизни вообще и своей собственной в частности. Особенно это касается как раз игровой прозы, когда ты можешь делать все, что хочешь…
А вот когда авторы начинают все просчитывать, пытаются как-то подладиться под аудиторию и всем угодить, то это ни к чему хорошему не приводит. Это все методы так называемого массового искусства, то есть попсы. А ведь на самом деле все, что ты делаешь, в первую очередь должно устраивать тебя самого. А то, что может кто-то тебя и не поймет – к этому надо относиться спокойно. Ну, примерно так…

- Так как же все-таки – читают альпинисты книги? Или не читают?

- Не знаю. Не хочется верить, что нынешние альпинисты просты как три рубля и ничем в этой жизни не интересуются, кроме гор. Хотя, может, оно и действительно уже так. Не знаю. Лучше спросите об этом у них.

- Хорошо, завтра встану в пять утра и начну спрашивать... А можно не совсем корректный вопрос?

- Попробуйте.

- На что вы живете?

- А это, Екатерина, коммерческая тайна…

- Знаем мы ваши коммерческие тайны. Вагон алюминия продали - и на Мальдивы, писать очередной бестселлер. Так?

- Ну да, что-то вроде этого…

- А если серьезно - можно ли заработать писательством? Литература приносит какой-нибудь доход?

- Занятие литературой не совместимо с жизнью. Для меня издание книжки – это каждый раз финансовый провал и долги. Ну и потом написание романов и повестей требует кучу времени. И нужно выбирать – либо ты идешь на работу, где будешь получать зарплату, либо остаешься дома и пишешь, но ничего за это не получаешь. Потому что невозможно заниматься делом между делом. У меня, во всяком случае, так не выходит. Известный писатель и сценарист Юрий Арабов сказал как-то, что писатели скоро превратятся в городских сумасшедших. И оказался прав - уже превратились. Ну, если вы понимаете, о чем я…

21 марта 2013 г.