Денис Урубко: Шоколадный каприз.

В смысле удачи и позитива все было в порядке. Дорога убегала за край мира, а машина раздвигала эти горизонты. В Европе я загибался от бессонницы над штурвалом, и держался лишь благодаря кофе. Мотаясь от Варшавы до Мадрида. Однако, Россиянская действительность оказалась мягче. В нашей команде проявились два водителя, которым можно было доверять.


Одного звали Владимир. Именно он нашел для команды автомобиль Соболь в аренду. Второго звали Владимир. Тоже. Этот прилетел с Сахалина за тысячи километров разбираться с пробитыми колесами, текущим домкратом и ключами, проворачивавшимся на шлицах.


- Будем вас по отчеству именовать, - решила Вера. - Борисыч и Петрович.
А я для себя решил звать их Воланд и Билл. Так было проще раскидать характеристики. Потому что они выглядели как... ну вот именно так! Неторопливый циничный москвич, и резкий с армейским юморком сахалинец.


По пути на склонах Эльбруса двое Владимиров, казалось, решили посоревноваться кто больше унесет груза. При том, что оба разбирались в риске надрыва, но беспечно расхватали общак из Вериного снаряжения и моего.
- Это для равновесия, - убеждали они сами себя. - Чтобы на бок не падать.


В первый вечер мы остановились на ночлег на обочине трассы на высоте 3300 метров. Мимо нас полночи носились ратраки со снегоходам, пытаясь найти брешь в ограждениях. Палатки несколько раз вздрагивали от их виражей.
На следующий день команда поднялась ни свет ни заря, и резко вошла в реальность. Максим, в частности, предоставил нам задуматься о личной свободе. И ринулся наружу из палатки сушить спальный мешок. Солнце осветило всех прыгающих вокруг палаток. Мы извлекали вещи, тормошили рюкзаки. Сворачивали палатки... всеми кроме Макса. Я достаточно безапелляционно устраивал выговоры. Не хотелось, а надо! Иначе с каждым шагом вверх настроение накручивалось бы.


Слова "Спасение утопающих - дело рук самих утопающих" явно относились не к Приэльбрусью. Здесь спасатели не дадут человеку погибнуть даже при всей его тупости. Мы на такое внимание не претендовали, и посему выпросили ключ от дежурных домиков МЧС на высоте 4100 метров. Чтоб жилось легче.
Однако, дальше начинался реальный альпинизм - в виде черного бутылочного льда через Скалы Пастухова.
"Не-е, Бэ-э-э, - мотал я головой в ужасе, - туда никто не пойдет. Пусть медленней, но попытаемся кругом". Еще в Рязани я задавал друзьям вопросы о возможности прохода через ледопад под Седловиной Эльбруса. Так, как поступил год назад при восхождении с Севера. Однако, Юг презрительно хранил тайну.

И эта тайна предстала нынче во весь рост тридцатиградусного космоса.
- Не смогли, холодно, - ответили два обвешанных ледобурами Пермяка.
- Ночевка на Седловине, и восхождение, - отмечались Оренбуржцы, с ног до головы побуревшие от ветра и звезд. - И куча дюльферов на спуске.
Брр! Я поежился, представив такой героизм. Ну его! Мои глаза привычно шарили по рельефу. Да, придется идти по ледопадам. Там слева. К счастью, команда привыкла к моей алогичности, и понимала, что спорить бесполезно. А главное - бессмыссленно.


Поэтому, рано утро застало нас уже далеко на склоне. Здесь шла альтернативная линия, которая никогда не поманит к себе летом. Слишком уж велик риск закататься в лавину или рухнуть с мостом.


Но наши палатки на высоте 4900 метров подтвердили разбитую истину, что "победитель забирает все". Вокруг простиралась шикарная панорама с побережья Черного Моря. Даже ветер задувал слабей.
- Денис, ты знаешь женщин, поднимавшихся на Эльбрус зимой? - спросила Вера из соседней палатки.
- Что?! А?! Что? - едва расслышал я за шорохом ветра. - Точно нет! Тут мужчинам-то едва выжить удается.


Возможно, глубокие созвездия слишком сильно запали мне в душу. Поэтому ночью думалось о человеческих претензиях, о суетности мира. То, что Эльбрус именуют Европейской вершиной - ошибка, по-моему. Людям выгдно тешить тщеславие и привлекать туристов. "В Европе выше не бегают!" Проблема в том, что сами туристы "ведутся" на столь явное кидалово. И подбивают других верить в такой мираж. Словно алкоголики, которым любого, не разделяющего выпивку, надо увлечь в свой круг.


Погода обещала одно окно, и... дальше очередное уселение ветра. Так что друзья слали нам отчаянные СМСки.
- Кто "за", чтобы попробовать штурм без дня отдыха? - уже внизу спросил я команду.
Все привычно покосились на Веру, как на предполагаемое слабое звено. Однако, Девушка-улыбка выдержала взгляды с очаровательным пофигизмом. И заметила, что Линн Хилл пролезла маршрут Нос раньше мужчин.


Фобия - слово с негативным оттенкмом. Альпинизм для нормальных людей тоже слово с негативным оттенком. Поэтому легко вывести формулу: АЛЬПИНИЗМ = ФОБИЯ. Именно ее мы прочувствовали шарахаясь глубокой ночью по ледопадам. Иногда выручала старая тропа. На ночевке Владимир решил откопать что-то забытое... не получилось. Через бергшрунд перелезали едва дыша, дабы не сломать единственный и неповторимый мост.


Дальше пара виражей среди обманчивых в ночной перспективе ледовых сколов - они казались гигантскими, а на поверку - небольшими. Один раз, дабы повысить категорию маршрута, мне удалось ласточкой нырнуть в разверзшуюся трещину, шириной в пару метров.

Но! Уже через пять часов после старта от стоянок Спасателей, мы все дружно вдыхали бедный кислородом ветер на Седловине Эльбруса.
- Максим, ты как? - спросил Воланд, помятуя летнюю болезнь нашего приятеля. Однако, на сей раз тот чутвовал себя одним из лучших.
- ЭмЭмДэнсы - вперед! - осклабился я. - Начинается самое интересное.
- Не ЭмЭмДэнсы, а ЭмЭмБэ, - насупился Воланд. - Это наш марафон по пересеченке.
- Тогда ты и Вера должны быть на вершине первыми!


Однако, у края плато наша отчаянная деваха уже не смогла держать одинаковый темп с мужчинами. И мы с ней завистливо смотрели на четверку, оседлавшую вершину далеко вепереди. Я кругами хлопотал вокруг Веры, неумолимо движущейся подобно ракете на самоуничтожение к цели.


- Накинь капюшон, а то простынешь.
- Нееет, - испепеляла она меня взглядом.
- Обопрись на руку! Так легче будет идти.
- Сама должна доработать, - сквозь зубы.


Казалось, Вера работала со ржавым привкусом. Едва-едва преодолевая "резину" высоты. Скрипя и надламываясь при каждом шаге. Однако! На ровной поверхности девушка разогналась. Задышала в полную силу, порозовела, уверенней держалась на ногах... Может быть, сказались навыки подмосковных супермарафонов?!


А вскоре мы все кружились на высшей точке то ли Кавказа, то ли Европы. Понятно, что это было не самое жесткое из восхождений, не смый экстремальный проект. Но зато оно было совершено с первой из известных мне девушех, кто сумел залезть зимой на Эльбрус. А мы с ребятами оказались свидетелями этого женского каприза. На новом маршруте.


Или не на новом? Может, кто-то подскажет историю восхождений на Эльбрус? Было бы интересно узнать про шансы первопроходов на столь известной и обкатаной горе. Поглядите, пожалуйста? Потому что возможностей для приключений здесь - поля непаханые. Порой я чувствовал себя на склонах Канченджанги. Словно гигантская ледяная стихия дышала в затылок при вязании кружев на зимних ледопадах Эльбруса.