Андрей Волков: «Задача Федерации – организовать систему сервисов для альпинистов»

С. Ш.: Возвращаясь к вопросу о Центральной школе инструкторов. На совещании прозвучало много критики в адрес ЦШИ. Общаясь с руководством и тренерами школы, понимаешь, что у них есть свой набор проблем, которые не просто разрешить. Есть ли какие-то радикальные меры вывода ЦШИ на качественно новый современный уровень? Или достаточно идти намеченным курсом – с централизацией обучения курсантов и входным уровнем 1 разряда?

А. В.: Радикальных путей реформирования школы нет, есть модернизационные, «улучшательские». То, что школа появилась и работает, очень здорово. Но, как человек жадный до улучшений, до нового, я хочу много больше.

Я понимаю, что это может быть скучно обычным людям, но должен, наконец, появиться единый стандарт обучения, о котором я уже почти кричу. Это должен быть новый современный стандарт обучения альпинизму – стандарт, который естественно должен вобрать в себя все лучшие наработки и методики советской школы альпинизма, но должен быть создан и выстроен на новой методологической основе.

Федерация и ЦШИ должны стать проводником единого подхода: как и чему учить людей в горах. До сих пор этого не сделано при всей важности и актуальности проблемы.

Кроме того, школа обязательно должна быть сертифицирована по стандартам UIAA. Мы уже начали работу по сертификации в этом году, но это ресурсоемкий процесс: средств и времени нужно будет потратить довольно много.

И мне очень хотелось бы, чтобы в школу приезжали «звезды» российского и мирового альпинистского движения и проводили мастер-классы наряду с ежедневной работой тренерского коллектива. Для меня школа – это не просто тренинговый центр, это еще возможность некой федеральной коммуникации на тему альпинизма, второй компонент этой школы, и он будет работать только тогда, когда школа будет привлекательным местом для того, чтобы выступить нашим «звездам». Согласись, я ничего нового здесь не говорю, это важные шаги, которые поднимают школу на следующий уровень. Но этой пока революции не происходит.

С. Ш.: Почему не происходит?

А. В.: Почему? Потому что у нас, у меня, у Правления нет общего видения профессии инструктора, понимания того, где рамки, где границы профессии? Насколько она нужна?

Мы готовим инструкторов исходя из сложившихся стереотипов. А сколько их нужно на самом деле? Как они должны работать? И что это за люди? У нас нет серьезных долгосрочных ответов, мы занимаемся модернизацией предыдущего советского опыта, и пока не более того. Можно сказать, что наша общая головная боль – невозможность революционных шагов, невозможность найти оперативное решение и реализовывать его, будучи уверенными, что ситуация изменится в лучшую сторону.

Нынешнее состояние института инструкторов – это продукт нынешнего состояния альпинизма, и оно не оптимально. Не решив задачу будущего альпинизма, мы не можем предложить радикального решения для инструкторов, то есть, радикально повысить требования к обучаемым и качество обучения, повысить статус инструктора. Мы не можем этого сделать, потому что никто сегодня не выполнит входные нормативы в «настоящую» школу.
А с мест тем временем раздается: «Дайте больше инструкторов! Дайте больше тренеров, позвольте провести школу в Иркутске или во Владивостоке». Получается, что сейчас Центральная школа – это исторический компромисс между желаемым и возможным.

С. Ш.: Будешь бороться до конца, чтобы ЦШИ стала все-таки соответствовать новому стандарту? Или все-таки в какой-то момент допускаешь, что не стоит тратить столько сил и средств, а лучше пойти действительно по тому пути, который уже был озвучен с мест – отдать права местным региональным организациям и пусть они выдают свои удостоверения, пусть берут на себя ответственность за подготовку тех кадров и за их качество?

А. В.: Честно скажу, такое предложение я озвучил, как жест отчаяния: я не верю – при всем уважении к таким людям, как Николай Захаров, Олег Капитанов или другие руководители региональных федераций, – не верю, что они смогут удержать качество. Элементарно на это не хватит ресурсов. Они – болеющие за дело люди, но ресурсов у них нет. Привлечь грамотных, самых лучших специалистов со всей страны, свести, сделать действительно смешанную команду, а не только эндогенную: из своих секций набрать своих ребят. Произойдет еще больший обвал уровня обучения и требований к выпускникам.

Этот спор длится уже не один год – о том, кто нам нужен. Ответ на него принципиально труден, потому что нужно ответить на вопрос: какой будет альпинизм через много лет, и вот такого инструктора нужно готовить под альпинизм будущего. А пока мы работаем максимально добротно с тем, что у нас есть.

И, раз уж мы коснулись темы инструкторов, то хотел бы еще раз обозначить – Федерация различает и по-разному подходит к построению двух институтов: института инструкторов и института горных гидов. Да, в каких-то моментах два этих сообщества пересекаются, но они разные, и мы будем для каждого из них строить свою траекторию.

С. Ш.: Введение понятия индивидуального членства в начале года вызвало достаточно бурную реакцию и много споров. Звучали самые противоречивые точки зрения. Например, такая, что вот Федерация занялась сбором денег; Федерация взяла пятьсот рублей и что она мне за это предоставит…
В сообществе возникло некое непонимание, создалось ощущение, что вопрос был сыроват, когда его весной предложили в качестве эволюционного шага, нового принципа организации. Считаешь, что все шаги, которые были сделаны в этом проекте, правильные, или были какие-то ошибочные, недоработанные представления? Как сейчас оценить ситуацию с тем, что было?

А. В.: Технические, организационные шаги, которые были сделаны, были сделаны правильно. Я ни о чем не жалею и дальше буду идти этой же дорогой.
Теперь возможность индивидуального участия альпинистов в ФАР продолжит свое существование в виде отдельного проекта Федерации (сейчас мы готовим обновленную платформу этого проекта под рабочим названием «Российский горный клуб»).

Вводя год назад новый институт – институт индивидуального членства – мы не точно понимали юридическую схему. У нас есть институт ежегодных конференций, институт региональной федерации, институт клуба, институт секций и т. д.

А новый институт индивидуального членства (если говорить по новому – индивидуального участия) мы неточно вписали в существующую схему. Если быть честным, мы и не могли его вписать, потому что старая схема, которой мы пользовались юридически, уже давно не соответствует сегодняшнему дню. Получается, что мы сначала создали институт, а через полгода, то есть сейчас, дорисовали всю юридическую схему.
Можно ли считать это ошибкой? Нет. Тем более что этот институт не успел ничего испортить.

Для сторонников западных моделей скажу, что наша схема в своих общих чертах соответствует схеме членства в немецком союзе альпинистов DAV, имеющем около 800 000 членов. Регистрация участника федерации при этой схеме и учет его происходит за счет платежа в центральный орган. Фактически реализована учетная функция, с которой не справлялись по многим причинам региональные федерации.

С. Ш.: А куда уходят членские взносы?

А. В.: Сейчас расскажу, как мы на этом «разбогатели». Плата за индивидуальное членство установленная конференцией – 500 рублей (это где-то 12 евро, да?). Текущая себестоимость, то есть расходы на выпуск карточки, организацию сервисов, фиксацию членства, почтовые расходы и т. д. – 485 рублей. Таким образом, федерация «наваривает» на каждой карте по 15 рублей. Если учесть, что в этом году такие карточки получили 200 человек, то нетрудно посчитать, что наш годовой доход составил три тысячи рублей.

И все было бы хорошо, и я был бы счастлив такому «навару», но мы не включаем в себестоимость зарплату людей, которые этим занимаются, а также инвестиции в информационно-технологический портал ФАР и многие другие расходы.

Поэтому пока этот проект убыточный и существует только за счет дотаций партнеров, но другого способа фиксации взаимоотношений между конкретным человеком, сочувствующим альпинизму, и организацией я не вижу.

Кстати мы уже демонстрировали бюджет проекта «Индивидуальное членство» за этот год на Правлении и опубликуем его на декабрьской Конференции.
Откуда же вообще возникла идея, откуда такая мания – всех посчитать и еще и денежки за это взять?

Когда я стал заниматься вопросами безопасности в горах, я понял, что, не привлекая МЧС и страховые компании, проблемы обеспечения безопасности и спасения в горах не решаются. МЧС и другие организации хотят иметь дело с каким-то образом организованным и фиксированным человеком. Но никакой формы фиксации у нас прежде не было.

Льготный допуск в национальные парки, скидки на услуги альпбаз, базы данных – такие услуги альпинистам всей страны возможно предоставить только с федерального уровня, и для этого человек (он же клиент, которому федерация предоставляет услуги) должен быть хоть как-то в федерации зафиксирован. И такая фиксация должна быть технологичной и электронной.

Вот, собственно, основания и причины перехода к этой технологии и фиксации участников этого процесса. Нам понадобится еще не менее пяти лет, чтобы основная группа людей, которые занимаются альпинизмом и не прячутся от альпинизма в легитимном смысле – участвуют в выборах и влияют на деятельность своих федераций – вся эта группа зарегистрировалась и получила фиксацию своей принадлежности к сообществу.

С. Ш.: Предвижу возмущенные крики отдельных читателей, которые на заявления о том, что карточка взята как образец DAV, возмутятся тем, что член альпийского союза вот за такую карточку заплатив, ну, порядка 50 евро в год, получит услуги и довольно широкие сервисы, такие-сякие, пятые-десятые…
Можешь ли ты сказать, что кроме инструмента учета, ФАР еще будет предоставлять своим членам?

А. В.: Да. Ведь некоторые сервисы уже работают. В «Безенги» этим летом была довольно серьезная скидка для индивидуальных членов ФАР. Наши образовательные программы (ЦШИ, жетон «Спасение в горах») – там льготы махом окупают взнос. Мы договорились о 5-10% скидках в ряде магазинов, торгующих альпинистским снаряжением. Следующая задача – это приюты; я имею в виду хижины, в первую очередь, на Эльбрусе, когда их достроят. Возможно, решим вопрос по льготному доступу в горные национальные парки.

Да, пока мы обладаем скромным набором, но мы никого не обманываем, не обещаем златых гор.

Что касается DAV и других западных альпинистских сообществ, то надо понимать, что их бюджет во многом состоит из дотаций государства и партнеров. А немецкому государству выгодно дотировать DAV, так как это очень массовая организация. То есть мы опять возвращаемся к тому, что ФАР должна стать массовой организацией.

С другой стороны, есть общее заблуждение, что за карточки в том же DAV платят только для того, чтобы немедленно потребить все те услуги, которые там предоставлены. Надо отдавать себе отчет, что многие из членов немецкой организации считают своим моральным долгом, своеобразной крутизной, быть членом такой мощной авторитетной организации. И только за это, за членство в сообществе, люди зачастую вкладывают деньги.
Не стоит так меркантильно и узко воспринимать мир, как этого хотят некоторые наши оппоненты.

С. Ш.: А почему только с «Безенги» заключен договор по скидкам? Есть ли попытки и с другими лагерями провести подобные переговоры и заключить договоры?

А. В.: Да, конечно. Вторым лагерем, предоставившим скидки в этом сезоне, стала «Дигория». Просто «Безенги» первым поддержал нашу идею. Алий Анаев – продвинутый директор, и он понимает, ищет все способы увеличить количество приезжающих, количество вовлеченных в орбиту его деятельности. Другие лагеря, наверное, пока не имеют такой сильной маркетинговой компетенции, какую уже приобрел «Безенги».

С. Ш.: Как будут строиться теперь взаимоотношения с региональными федерациями – со сменой модели индивидуального членства? Что-то изменится?

А. В.: Новый формат индивидуального участия радикально ничего не меняет, этот раздел даже решили не включать в Устав.
Сама схема индивидуального участия предполагает прямые платежи в Москву с указанием, к какой именно региональной федерации будет приписан участник. При этой схеме определенный процент взносов переводится в региональную федерацию. Например, если индивидуальных участников будет в регионе больше 100 человек, мы 50% перечислим обратно, при 1000 участников перечисляются уже 80% процентов. В этом смысле, мне кажется, никаких серьезных таких метаморфоз с большинством федераций не произойдет.

А вот в самом проекте нового Устава есть существенные изменения. В том числе, изменения происходят в связи с ужесточением процедуры аккредитации региональных федераций: согласно новому Закону о спорте не может быть двух аккредитованных организаций от одного региона, и для ряда регионов это будет проблемным.

Но, в целом, в отличие от действующей версии проект нового Устава мне кажется гораздо более понятным и прозрачным.


Окончание следует..

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ПАРТНЕР ФЕДЕРАЦИИ АЛЬПИНИЗМА РОССИИ


ПАРТНЕР ФЕДЕРАЦИИ АЛЬПИНИЗМА РОССИИ