НС Фишт май 1986

Майские праздники прошли спокойно.
Все снялись с учёта и, вроде, можно расслабиться.

Утром звонок из туапсинского совета по туризму.
- У вас вставала на учёт группа туапсинцев?
- Нет. Что-то случилось?
- Да вот разбираемся.

Во второй половине того-же дня.
- Просим начать поиск. Группа туапсинцев ушла на Фишт, контрольный срок прошёл.
Руководитель - Брагинец, в группе человек пятнадцать.

Погода лётная.
Григорий - нач. КСО, заказывает вертолёт, даёт указание облететь район Фишта, пятнадцать человек, - не "иголка в стоге сена".
Рюкзак собран, только переодеться.
Альберт уже рванул в гараж.
Договариваемся, - информацию передавать по связи вертолёта в ПСР аэропорта.
Если что, - группа общественников работает в Гузерипле по заказу военных.
Оля уже связалась с краевой КСС и Гузериплем, все наготове.

Алик включил мигалку.
Спасибо Уго Августовичу - зам. нач. ГАИ.

В вертолёте, кроме экипажа, пока, один.
Брагинец, Брагинец ... - знакомая фамилия ...
До Фишта от Сочи недалеко, вон Он Белоголовый.
Брагинец ...
Вспомнил ...
Как-то годом раньше или чуть больше, на "весёлом спуске", перед Бабук-Аулом, поднимается группа.
Маршрутный лист.
Туапсинцы, руководитель - Брагинец, идут на Фишт.
- Что ж вы на учёт встали?
- У нас поход выходного дня. (Брагинец)
- Ребята, но это-же ФИШТ !, там ведь погода ...
Перебивает.
- Вы у нас отнимаете время.
Ну, да это так.
- Доброго пути!

Подлетаем.
Ого-го сколько снега!
Черкесский перевал без следов.
Зависаем над балаганами. Из-под снега торчат только верха крыш (а ведь май уже!). Никого.
Со стороны Чигурсана снег не тронут.
Идём к Белореченскому. И там, и у аварийной хижины следов нет.
Заходим на приют "Фишт", вот и первые люди,- выбегают на встречу.
Узнаю Сергея Ярмолинского - Дядю.
- Коля, у туапсинцев авария, тут двое ихних.
Берём парня, летим.
- Они все там.
Показывает направление на седловину.
Проходим раз, другой, зависаем.
На седловине нетронутый снег. Никого, ничего.
- Может ты ошибаешься, может не здесь.
- Нет, это здесь ... Они погибли! Они все погибли!
Отворачивается, уткнулся в колени.
Как-то не верится.
Внизу с юга видим группу. Может они? Маленькая надежда.
На зависании спрыгиваю, проваливаюсь в снег по уши.
Нет, не они. Туапсинцев не встречали. У них всё в порядке. Весёлые. Вот, - говорят,- за весь день только сюда и дошли от Водопадного.

Пилоты передают информацию.
Вертолёт уходит на Гузерипль.

Женщина сидит в одних носках, так и спустилась без ботинок, молчит, слова из неё не вытянешь.
Парень рассказывает обрывками.
- Мы с седловины поднимались на вершину. Началась непогода, повернули обратно. Не смогли найти спуск на седловину. Рыли руками пещеру. Кое-как пересидели до утра. Палатки на седловине занесло. Откапываем палатки, а они (те, которые остались на седловине дожидаться восходителей) там ...

Прилетели ребята - общественники.
Облака садятся. Морось. Как быстро темнеет!
Предлагаю туапсинцам улететь. Отказались.
Вертолёт уходит, - нам он уже ничем не поможет.
Ночь тянется.

Сергей рассказывает.
- Первого мая пришли они. Мы их встретили,- чай, пряники. Они уединились. Туапсинцы. Куда, как - не говорят. Утром их уже не было, - рано ушли, тихо. Погода портится, с каждым часом хуже. На третий день, к вечеру, пришли трое ихних, сообщили об аварии. Третий - руководитель, развернулся и пошёл обратно. Мы отговариваем, не пускаем. Он вырвался, - я должен быть с ними, - ушёл. Утром стал я пробиваться через Армянский перевал в Гузерипль. А снега, Коля, я раньше не видел, чтобы столько выпадало. Барахтаюсь в снегу, проваливаюсь с головой, только к двенадцати на перевал выгреб. Понимаю, что не добраться мне до Гузерипля. Вернулся. Хорошо, что вы прилетели.

Ещё в темноте ребята уходят. Старшим - Саша Пинчук - инструктор краевой КСС.
Часть ребят здесь. Мало-ли чего. Старшим - Володя Тараненко.
На мне связь. С группой - "Караты", с Сочи, Краснодаром - "Гроза".
Сообщения не радостные, - "Труп." "Труп." "Труп." ....
И тут:
- Срочно нужен вертолёт! Один - живой! Переносим на террасу над "Парящей птицей".
Эх! Только один!
С утра вертолёт, скорая дежурят на вертодроме в Сочи, лёту - считанные минуты.
Облака! Опять облака!
Повезло, выдернули.
Погода портится окончательно.
- На сегодня всё. Откопали всех. Им уже не помочь. Спускаемся.

Следующим днём ухожу с ребятами на седловину.
Упаковка, переноска. И, по просьбе прокуратуры, поиск дневников, записок.
Торопимся, - опять облачно.
Присматриваюсь к погибшим, - может кто из знакомых, - жил в Туапсе.
Серёжка! Галин сын! Ё... Да нет, не он, что-то не так. Ё-ма-ё! Да он-же седой! Лет пятнадцать пацану.
Грудная обвязка, руки голые, костяшки сбиты вкровь.

Записная книжка.
Ушли с приюта.
Пережидаем непогоду.
Наша отсидка затянулась.
На седловине.
Последняя запись не чёткая, - паста замёрзла.

Запрашиваем вертолёт. Всё.

На приюте, чуть не забыл, прошу тех двоих написать объяснительные (так было положено).
В объяснительных три строчки:
- "поднялись на седловину, началась непогода, мы спустились за помощью."
Обращаюсь к парню, мол ты-же рассказывал о попытке восхождения, холодная ночёвка в пещере.
- Нет. Мы ни куда не ходили.
- На некоторых грудные обвязки.
- У нас были тренировочные занятия.
- ??? У вас аварийная ситуация, а вы тренируетесь ходить в связках ?
Молчит.
Женщина из Краснодара только смотрит.

Так, "момент истины" прошёл, живые задумались о своей заднице ...

Ладно, мёртвым это уже не поможет.
Неопровержимые доказательства нужны следствию.
А без них так:
Непогода - идут на седловину.
С седловины опытные (?) уходят на восхождение.
Непогода уже нешуточная.
Возвращаться, а где он спуск на седловину? Подъём с седловины чёткий, а на обратном пути нужно точно выйти к спуску, другого пути нет,- слева, справа отвесные скалы, а тут такое крутит! День на исходе. Роют в снегу пещеру. Кое-как дожили до утра. Нашли спуск. Палатки занесло. Оставшиеся в палатках бездействовали, - без опыта. Замерзали. А непогода не прекращается.
В живых осталось двое. Тот живой с седловины не выжил, скончался в больнице.
По иронии судьбы в группе было тринадцать человек, да не в этом причина.

По просьбе прокуратуры, недели две спустя, поднялись на седловину собрать всё, что осталось.
Трудно поверить, - снег непогоды растаял весь, а ведь снега было столько, что палатки замело выше конька. Вещи разбросаны. Собираем.
И что важно: - много тёплых вещей запакованных в полиэтилен, сухие. Сухие в упаковках спички. Заправленные примусы.

Могут спросить, - почему на приюте не было поста КСП, радиосвязи.
Пост на период праздников был, - общественники, Сергей Ярмолинский за старшего, организован КСО Адыгеи. В то время большую помощь оказывали общественники. Тогда в отрядах штатных работников всего: нач., инструктор, водитель, радист.
Дальнобойных радиостанций две - "Гроза". Одна стационарная, одна носимая ("Карат"-ты не в счёт - малый радиус). Где этой "носимой" быть? Например участок сочинского КСО от главного водораздела до побережья, от реки Аше на западе и до Абхазии на востоке. Случиться может в любой точке. Сочинский отряд ещё и оказывал помощь спелеологам, если что, на Арабике - Абхазия, т.к. сочинскому отряду оказывали помощь общественники - спелеологи Адлера - спецы ! - Плоткин, Беркус, Машков, Аненков, всех сразу и не вспомнить, извините ребята!

Кстати, в те майские этим случаем не обошлось.
Только спустились с седловины на приют, а по связи сообщают, что завтра нас перебросят в верховья реки Псезуапсе, найти умершую туристку. Вышла группа, сообщила, что у них скончалась участница - сердечная недостаточность. Сами они долго блукали и точно места, где её оставили, не помнят.
Вот так вот.

Отсканировал старенькие слайды, почему-то не вставляются.