Памяти всех невернувшихся...

Но, солнце было ласковым, акклиматизация (после только-что схоженых пяти гор) в норме, рюкзак хорошо подогнан, а девушка-новичок, уговорившая взять её на бивак на перевале, где уже неделю жили её друзья, не давала возможности изводить себя неоправданно быстрым темпом.
На перевале я должен был "подхватить" своё отделение разрядников, чтоб наутро сводить их на траверс МНР по 3-Б.
В этот же день они шли на МНР С.В. по 3-А с другим инструктором.
В общем, всё проистекало как надо, на душе было спокойно, а монотонное движение вводило в состояние гипнотического транса. И до перевала было уже рукой подать...
Я поднял глаза, и вздрогнул - с таблички, укреплённой на огромном валуне, на меня смотрели необыкновенные голубые глаза. Я ещё не рассмотрел лицо на фотографии... Я ещё не понял по полустёртому имени, что это кто-то из тех, с кем я был знаком... Эти глаза, казалось, были живыми, они улыбались мне. Я подошёл ближе... Женя Ивушкин.
Мы почти не были знакомы. Так, несколько раз встречались на скалах. Он пришёл в университетскую секцию альпинизма в год моего дипломирования. Я тогда почти не ходил на тренировки - научная работа съедала всё время. Было не до баловства. А потом - три года по распределению в другом городе...
А у него в это время - учёба на мех-мате, с десяток красивых гор Кавказа, и... плохой крюк на дюльфере с МНР... Конечно, ещё очень многое, но я больше ничего не знаю. "Не поговорили"...
И тут - эта табличка... И эти глаза...
А потом погода начала портиться. И не только погода - мы вышли к ночёвкам на перевале, и кто-то уже бежал навстречу, потому, что был срыв на 3-ке где-то под вершиной С.В. МНР, и срочно собирали спас. отряд. Потом, в сумашедшем темпе, подъём по кулуару под жандарм гребня между С.В. и Центральным пиками, куда работавшие на соседних маршрутах группы уже организовали спуск пострадавшего, "ласковый" доктор, успокаивающий "несчастье наше" словами: "Держись, парень! Если что, мы тебя по частям спускать будем. В обиду не дадим!..", транспортировка по крутой осыпи с участками открытого льда (конечно, как бы ни спешили, только со страховкой! И конечно, все "прилетевшие" камни - на себя, а не в пострадавшего), выход на ледник, пробежка на перевал и обратно - связь с базой, и ночёвка - в одной руке бутылочка капельницы (держать повыше), в другой - рукоятка регулятора газовой горелки - раненому нужно тепло (вот болван, я ж эти горелки не признавал, считая, что они в сравнении с "Огоньком" - "... все равно, что плотник супротив столяра...". Что бы я делал здесь с чадящим примусом!). Спина подпирает стенку палатки - погода испортилась окончательно. Ветер сумасшедший, с "крупой". И из кулуара всё время сыпет. Нужно посматривать. И каждый час будить доктора - у него работа посложнее моей. Я бы так не смог. У меня бы дрожали руки... А в голове сами собой вяло ползут странные мысли и воспоминания. В этот раз, хоть все живы... На одну табличку будет меньше... И зачем-то, понемногу складываются непрошенные, неумелые строчки, которые начинаю бубнить под такую же примитивную мелодию:

“...А на камнях – таблички у тропы.
Знак горечи последнего прощанья.
Себе иль им, ушедшим, в оправданье
Мы оставляем эти горькие следы?
На мёртвом камне – хроника беды.

И отправляясь вверх, в который раз,
Здесь останавливаемся, хоть ненадолго,
Чтоб тяжесть неоплаченного долга
Ушла солёной влагою из глаз.
...Жизнь можно уложить
В пять полу-стёртых фраз...

Так стоит ли об этом говорить?
До нас всё сказано, написано и спето.
Да и уместно ль – сочинять куплеты
О том, о чём так хочется забыть?
...Словами – ничего не изменить.

Из телефонных книжек имена,
Перелистнув в который раз странички,
Перенесём на медные таблички.
И высится табличек тех стена,
Так непреодолимо страшна и холодна.

И память не даёт опять уснуть –
Мгновение впечатывает в вечность.
Случайность виновата, иль беспечность?
Не слишком важно это, может быть.
И так ли нужно очень долго жить?

Не накопить везенья про-запас,
Как невозможно никогда не ошибаться.
Так стоит ли всерьёз нам огорчаться
Тому, что несколько почти стандартных фраз
Напишет кто-нибудь когда-нибудь про нас?

...А у тропы – таблички на камнях.

...А у тропы – таблички на камнях...”

И ещё - простая и не новая мысль: "Когда нибудь я об этом буду просто вспоминать...".
А на утро распогодилось, и прилетел вертолёт...
Вот и всё. Так просто.
Особенно тогда, когда на календаре это самое "когда-нибудь"...