Каландр

Мой сосед по общежитию, Леша Богачев, продал огромный магнитофон «Илеть», с помощью которого приобщался к музыкальному наследию человечества, добавил стройотрядовских накоплений и готовился к покупке нового катушечного монстра классом повыше. А тут каландр… Леша отдал мне 400 рублей под клятвенные заверения «завтра отдам, ты же меня знаешь» и рано утром следующего дня мы с Витей тряслись в полупустой электричке куда-то вглубь Подмосковья. Тут-то я узнал, что каландр, это ткань, из которой шьют пуховки, жилеты, спальные мешки и прочие вещи, так необходимые альпинистам. Это мне Витя рассказал. Забегая вперед, скажу, что ни одной прочей вещи, кроме трех перечисленных, я так за свою жизнь и не сшил. Рассказывал он очень уверенно, но так и не смог ответить на простой вопрос, чем этот самый каландр отличается от других тканей, обильно продающихся в магазинах СССР. Ситец там всякий, сатин… Других тканей я не знал.

Магазин в Кучино назывался «Лоскуты» (или «Мерный лоскут» - это для зануд, я не помню точно) и представлял из себя обычное сельпо, окруженное по периметру сотней бабок. Периметр оказался очередью. Каландр еще не привезли, да и магазин еще не открыли. Среди бабок уверенно толкался наш старший товарищ по секции МВТУ им.Баумана Андрей Николаевич Шалаев, известный также, как Анаша.

Анаша был авторитетным альпинистом: он все время что-то продавал, был хорошо одет, носил каску «Кассида» и лазал на чешской синей веревке толщиной с руку некрупного младенца. Пижон, в общем. Он нам обрадовался, потому что кроме него в толпе бабок кружило еще несколько авторитетных альпинистов из конкурирующих кланов и подмога, даже такая безграмотная, была весьма кстати. Конкуренты не обращали внимания на нас, но не спускали глаз с Анаши, невольно признавая, кто здесь самый авторитетный.

Когда открыли магазин, мы с Витей сразу ломанулись к прилавку, расталкивая бабок (старший приказал!), а Анаша резко повернул в сторону и побежал в сторону какой-то двери. Остальные, недостаточно авторитетные, как скоро выяснится, альпинисты рванули за ним, а он, сделав бодрый круг по магазину, подбежал к нам, уже стоявшим у прилавка и пропустившим вперед лишь трех-четырех бабок, нереально окрепших в борьбе с очередями в великой стране, и оказался практически во главе очереди. Забег по магазину продолжался несколько секунд, но за нами уже стояла великая китайская стена из бабкиных спин, преодолеть которую не дано ни одному врагу. Мы тогда не знали, что в таких случаях поверженным неудачникам положено показывать средний палец.

Каландр оказался скользкой тонкой тканью, порезанной на куски, шириной от метра до полутора, синего, красного и малочисленного желтого цвета. 1 рубль 95 копеек за метр. Крепкие бабки, которые оказались перед нами долго выбирали куски по цвету и размеру и, купив метров пять на четверых (аж на десять сумок!), гордо удалились под ненавидящими взглядами тех, кто был четырестастосорокпятый. Тут подходит наша троица: Анаша покупает 300 метров, Витя – 200, я – 230. И еще остается метров 100 на прилавке. У нас просто больше денег не было. Продавщицам было все равно – быстрее продадут, быстрее пойдут чай пить, но очереди это не понравилось. Под крики «Не больше трех метров в одни руки!» мы распихали свое сокровище по сумкам и радостно крича в лицо конкурентам: «Правильно! По три много, хватит им по два!» покинули тесный зал кучинского магазина. Больше я там не был никогда.

В электричке Анаша на правах старшего отнял у нас всю редкую желтую ткань, заменив её синей и красной (вам и так достаточно), и сказал, что все это богатство можно тут же продать в два-три раза дороже, но нужно быть последними идиотом, чтобы сделать это. А чтобы не быть идиотом, нужно шить пуховки и продавать по 250 рублей.

Я твердо решил не быть идиотом, и на вопрос «Где мои четыреста рублей?» героически ответил: «Леша, я тебе кроме денег еще и пуховку сошью! Но чуть позже». Заминка с шитьем пуховок была в том, что ни я, ни Витя не умели шить. Да и машинки у меня не было. И пуха тоже. Был только каландр.

Шить научил нас тот же Анаша. За пару бутылок вина он разрешил созерцать процесс изготовления от А до Я. Священнодействие проходило на какой-то съемной квартире, заваленной тканью, пухом и пустыми бутылками. «Чем хороша пуховка? – вопрошал наш учитель, наливая стаканчик – Тем, что здесь плюс-минус два сантиметра вполне допустимы! Что тут шить, пижама - она и есть пижама!» Так мы узнали, что лучшие в Москве куртки шились по выкройкам пижамы. Он же продал нам немного пуха, рассказал, где ставить кнопки, где покупать молнии и отпустил в свободное плавание. Часть ткани пришлось, конечно, продать, но только друзьям и только за свою цену. Мы стали уважаемыми людьми – у нас был каландр!

Машинку мне прислали с проводником поезда родители, немного удивившись такой просьбе будущего инженера-танкиста. А дальше все было просто: когда у тебя под кроватью двести метров ткани и четыреста рублей долгов при стипендии в пятьдесят пять, шить учишься быстро. Через пару недель мы в общежитии уже слушали новый магнитофон, а некоторые из моих друзей ходили в новеньких сине-красных куртках, хотя мне так ни разу и не удалось продать пуховку за обещанные Анашой 250 рублей. То ли куртки шил не те, то ли продавать не умел.

В следующем семестре меня лишили стипендии за то, что не сдал «Ленинский зачет» и вот тут-то машинка заработала в полную силу. Потом было затишье: диплом, инженерство… Так, строчил для себя потихоньку. Я еще не знал, что несколько лет спустя, эти куртки будут кормить нас с Витей и наши семьи; что продавщица на Черкизовском рынке попросит не вышивать на кармане слова «Российский пух», потому что она их продает как «непальские пуховички» и уже замучилась спарывать карманы (а я так гордился тем, что с помощью простой «Чайки» умею писать); что мы будем легко шить по куртке в день, невзирая на кучу детей и отсутствие условий в однокомнатной квартире; что наши куртки будут покупать иностранцы аж за 50 долларов (не знаю, сколько это сейчас)…

А потом пришли китайцы со своими «пуховиками» - ненавижу это слово! – и мы им проиграли в честной конкурентной борьбе. Мы боролись, но полтора миллиарда китайцев тяжело победить, даже если шить по куртке в день. Даже если по две. Если только по три, но три тяжело - я пробовал.