Сухие Долины Антарктиды: замерзшая тишина
В декабре прошлого года мы, наконец, оказались в Сухих Долинах Антарктиды. Здесь больше всего свободных ото льда территорий. И самая древняя мерзлота тоже должна быть где-то здесь. Работы проводились Российской Антарктической Экспедицией совместно с Антарктической экспедицией Новой Зеландии.
В район Сухих Долин полеты осуществляются американскими транспортными самолетами из Новой Зеландии. Туда мы полетим на реактивном красавце С-117. Всего пять часов требуется ему, чтобы достичь ледовой полосы в море Росса. На подлете пытаемся высмотреть среди нунатаков станцию Ленинградская, но курс проходит сильно западнее.
На полосе нас встречает известный по фильму Вернера Херцога «Ivan bus», и мы сорок минут привыкаем к белому безмолвию за заиндевевшими окнами покачиваясь на снежных волнах.
Первая остановка наша – Новозеландская станция Скотт – зеленые домики приветливо расположились на склоне шлакового конуса.
База Скотт была заложена в Международный Геофизический Год 1957-58 сэром Эдмундом Хиллари. Основная его задача была обеспечить первый Трансантарктический траверс, который начинался с шельфового ледника Шеклтона на противоположной стороне континента. Недавно вернувшийся с Эвереста, он смело нарушал полярные заповеди и быстро построил станцию и осуществил организацию промежуточных лагерей поддержки. Логичным завершением выглядело бы достижение полюса, что он и сделал, несмотря на протестующие письма с Большой земли. Ехали они на модернизированных тракторах и закончили свое путешествие на полюсе практически без топлива. Но на полюсе уже функционировала американская станция, и проблем с возвращением на станцию у бравой команды не возникло.
Все основные помещения базы соединены коридорами, на улицу можно совсем не выходить. Есть прачечная, сушильные комнаты, души, сауна, спортзал, все для организации полевых работ, столовая и бар, магазинчик, доступ в интернет. Мастерские предлагают широкий спектр инструментов и материалов, техники достаточно много. Большую часть электроэнергии дают ветрогенераторы.
Перед тем, как приступить к работе, все прибывшие должны пройти курс обучения и переночевать в палатке на льду (или на мерзлоте, как в нашем случае). Всем выдают книжечки с полезной информацией, параллельно рассказывают о технике безопасности в условиях Антарктиды и при обращении с различным оборудованием. Все необходимое везут с собой на санях, прямо как во времена Амундсена и Скотта. Курс обязателен для всех – неважно, первый раз или десятый человек приезжает на станцию. После завершения тренировок можно в свободное время совершать прогулки по окрестностям. На базе есть беговые лыжи и велосипеды. Для прогулок на лыжах накатывается 15 км петля с видами на Эребус. Несколько вершинок в ближайших окрестностях доступны для созерцания красот. Где нужно - провешена веревка. С конца декабря функционирует маленький бугельный подъемник, есть и горные лыжи. До Мак-Мердо на лыжах полчаса езды, там можно сходить в столовую, магазин или поиграть на органе в капелле.
Лед.
Льда много. Самый красивый, на мой взгляд, в промерзших до дна озерах. Самый величественный – в примороженных к слонам ледниках. Самый древний – в долине Бикон, но дискуссии продолжаются. Самый незаметный – в мерзлоте. Мерзлота – повсюду. Часть льда летом успевает перейти в жидкую форму и растекается по району на некоторое расстояние в виде ручейков и даже рек.
Камни.
Редко вкраплены в лед, но в Сухих Долинах гордо выпирают на поверхность хребтами Трансантарктических гор. Будучи темнее льда, отлично нагреваются на незаходящем летнем солнце, повышая температуру воздуха вокруг. Перепады температур велики, так что криогенное выветривание усердно точит граниты и песчаники, придавая им причудливые формы. Согласно устоявшейся точке зрения, холодные условия различной суровости существуют здесь уже 30-40 млн лет, поэтому самую древнюю мерзлоту на Земле мы ищем именно тут.
Жизнь.
Тяготеет к побережью. До берега доплывают котики и пингвины, рыбка водится, звезды морские. Некоторые котики отважно ползут в горы, где потом радуют исследователей своими мумиями. Поморники стараются от баз далеко не отлетать без необходимости. По мере углубления в горы температурный режим драматически меняется, на 3000 метрах над уровнем моря положительные температуры не каждый год наблюдаются (среднегодовая же стремится к -30). Вся жизнь здесь спрятана в маленьких трещинках, между зерен кристаллов, в общем – наноуровень. Присутствие человека возможно только при поддержке национальных антарктических программ с их станциями, ледоколами, снегоходами, вертолетами, пуховками, прималефтами и кофемашинами. Здесь минимальный уровень акустического мусора, как, впрочем и других загрязнений.
Места уникальные. С одной стороны, суровые и холодные природные условия, с другой – более, чем полувековая история присутствия здесь Американской и Новозеландской экспедиций (позднее появилась итальянская, и совсем недавно корейская) с их мощной логистикой позволила сделать район доступным для исследований и получить достаточно много информации о его строении и истории развития. Следы предшественников, не ограниченных нынешними строгими экологическими инструкциями, до сих пор встречаются в долинах. Мы, например, неожиданно обнаружили продуктовую закладку в 10 минутах от лагеря в долине Пирса, когда отправились за льдом на ближайшее озеро. Картонная коробка выглядела потрепанной, но сохранила целостность. Срок годности масла истек в далеком 1962 году, галеты тоже выглядели не очень, а вот чай почти не потерял своих свойств.
Подготовка к отлету в поле отработана десятилетиями. Сначала мы собирали себе спальные комплекты. Положено иметь два спальника (пуховый и синтетический), чехол на спальник, надувной коврик и вкладыш (можно взять дополнительный флисовый). Все это упаковывается в специальную сумку и подписывается, а весит почти семь килограмм.
Потом выбираются палатки. Если лагерь планируется на льду, то берут классические палатки Скотта, надежная и тяжелая пирамида с двойным тентом. Но сорок килограмм это перебор для вертолетной заброски, поэтому мы будем жить в обычных горных палатках. Мы с Никитой, правда, напросились переночевать в Скотт-тенте во время тренировочного выхода. Конструкция для жизни на льду продуманная и удобная. У нас будет и большая палатка кают-компания: прочная, с деревянным полом, но весит больше 200 килограмм.
Затем пошли на продуктовый склад. Есть два варианта. Либо сублимированные продукты, либо замороженные. Готовят все на бензиновых плитках. Гари предпочитает заморозку, набираем мяса разных видов, овощей, картофельных котлет, сарделек и прочей снеди. Не забыт и Чеддер различных сроков выдержки в килограммовых брусочках. Все это пакуется в специальные коробки в матерчатых чехлах красного цвета. Для посуды используют желтые деревянные коробки. Так как с жидкой водой предполагаются трудности, берем с собой запас бумажных полотенец – за чистотой своей посуды каждый следит сам.
Весь груз нужно подготовить к транспортировке вертолетом. Вертолетик у новозеландцев маленький, на пилота и пять пассажиров, то есть максимум он может взять 750 килограмм (это если лететь не далеко и не нужно дополнительного топлива). Так что нашу команду из семи человек будут забрасывать четырьмя рейсами. Сразу отметим, что здесь свои особенности организации работы. Например, воскресенье - выходной у авиации. И при малейших сомнениях американцы дают отбой полетам, а базируется новозеландский вертолет на Мак-Мердо. Так что прождали мы вылета несколько дней, заодно изучив все рекреационные возможности вокруг станции.
Немного о наших планах. Проект пилотный, так что разрешение есть на бурение 3-метровых скважин, не глубже. На каждой из четырех точек нужно сделать три скважины с полным отбором керна – на датирование космогенными изотопами, на молекулярно- и микробиологические исследования. По ходу работ к нам должны прилететь несколько киногрупп и помощник Гари по науке для знакомства с реальными условиями работы ученых в Антарктиде. Предварительно на каждую скважину заложен день работ, так что закончить мы должны к середине декабря.
Сначала решено лететь в долину Пирса. Это не самая высокая точка, 700 метров над уровнем моря, мерзлота здесь должна быть немногим моложе миллиона лет. Рядом протекает ледяная река ледника Тейлора, если подняться на моренную гряду, то вдали виднеется лагерь американских аквалангистов.
Мы летели крайним рейсом, так что большая часть лагеря уже установлена, осталось только поставить свою палатку. Бурить будем рядом с лагерем, установка буровой не занимает много времени. В кают-компании уютно, обнаружилась кофеварка и тостер с электрочайником.
Утро встретило отличной погодой. Модернизированная американским мотором буровая завелась с первого раза, и бурежка началась. Оказалось, что с одной скважиной мы справляемся за полдня, крупных камней не попалось на пути. Главные условия нашей работы, как постоянно напоминает Гари, - это не допустить разлива топлива и не приморозить буровую ложку в скважине. Пока бурили на датирование, все шло нормально. Перед бурением скважин на биологические образцы провели брифинг по стерильности отбора, и наши коллеги тащат кусок пластиковой трубы с хлороформом – будем перед каждой забуркой ложку стерилизовать – говорят. Из нашего опыта и так технология бурения не приводит к проникновению загрязнений в центральную часть керна, но надо - так надо. И вот на второй забурке, глубина еще не большая, полметра, ложка берет и примерзает. В скважине-то -15…Хорошо, что часть ложки торчит на поверхности, пробурили вокруг несколько мелких скважин и вытащили снаряд. Посовещались коллеги, говорят: "Верим вашей технологии – давайте без хлороформа обойдемся". А на третьей скважине смотрю, что-то мотор странно работает, вибрации пошли, говорю коллегам: "Кажется, у нас проблема" – и тут со свистом отлетает часть картера… Отлетела ювелирно, никого не задело, и топливо с маслом не попали на грунт. Вот тебе и модернизация… Хорошо, что два двигателя взяли с собой. Второй уже работал до конца без перебоев.
Закончили в итоге на два дня раньше плана, но в летном расписании все плотно расписано, и к тому же воскресенье через день – лететь нельзя. Появилась возможность повнимательнее познакомиться с окрестностями, прогулялись по долине, посмотрели промерзшие озера, ледники, геологические особенности.
Лагерь очень комфортный получился, но и сбор всего этого великолепия почти целый день занимает. И рейсов четыре, так что окно летной погоды должно быть достаточно большим. С погодой повезло, и в понедельник мы перелетаем под вершину Столовой горы. Здесь совсем зима, снег хрустит под «Сорелами». Гари сначала говорил, что высота будет 1200 метров над уровнем моря, но альтиметр показывает 2000. Проверили по GPS - и точно, несколько выше забрались, да и по карте получается 2000.
Здесь мы предполагаем самую древнюю мерзлоту из всех точек, 8-10 миллионов лет, а то и все 15. Правда, выяснилось, что результаты датировок будут только через восемь месяцев, не быстрое это дело разгонять на ускорителе космические изотопы.
На этой точке нас посещает помощник Гари по науке Николь. Видно, что для нее эти условия совсем не привычные, но держится молодцом. В продуктовых коробках оказался сюрприз в виде набора для пирога, который Гари мастерски выпекает в сковородке на медленном огне.
Бурение проходит быстро, правда, в керне много прослоев льда, которые для биологических анализов малопригодны, а глубже трех метров нет разрешения бурить. Места красивые, внизу безбрежные просторы ледяных полей ледника Феррара, над лагерем причудливо обточенные ветрами песчаники формации Бикон.
К назначенному времени переброски погода портится, наволакивает облачности, которая крепко держится за вершину нашей горы. Воспользовавшись небольшим окошком, за Гари прилетает вертолет – ему нужно давать интервью какому-то важному телеканалу на станции, с ним улетает и Николь. Остаемся ждать погоды, следующая точка еще выше– гора Флеминг, 2200 метров над уровнем моря. Но что-то не так с небесной канцелярией, погода улучшается только через день, так что руководство решает сначала лететь в нижнюю часть долины Райта – там невысоко, относительно тепло, и нас успеет посетить съемочная группа и корреспондент из National Geografic.
После высоты две тысячи метров на пятистах совсем лето, в дневное время по пескам бегут ручейки. Эта территория совсем недавно была под ледником, так что мерзлота здесь самая молодая, 10-13 тысяч лет. Сначала под прицелом кинокамер пробурили первую скважину, а затем еще две. Мерзлый песок неплохо бурится, но мощные прослои льда присутствуют и здесь. В программе остался только визит корреспондента, и можно будет собирать лагерь и лететь на гору Флеминга…
Специально для прессы нам разрешили пробурить дополнительную скважину. Завершающая забурка была длинной, немного замешкались с раскручиванием штанг, и вот уже даже мощный американский мотор глохнет, не в силах провернуть колонну – примерзла прямо перед торжественным интервью. Корреспондента, конечно, повели смотреть на красоты, а мы стали плясать с буровой вокруг скважины – на этот раз ложка примерзла почти на трех метрах. Пробурили пять скважин вокруг и готовились уже победно провернуть колонну двигателем, как раздался щелчок и вал свободно закрутился. Причина оказалась неожиданной – порвался вал редуктора, дальнейшая работа стала невозможна. Но смекалка нас никогда не подводила – оказалось, что можно продолжать расширять боковые скважины вручную, и на следующее утро победный клич раскатился по окрестностям – русское железо не останется вмороженным в мерзлоту Сухих Долин, экологи могут спать спокойно! Однако на этом отпал смысл лететь на Флеминга, но три четверти скважин мы пробурили, и Гари утешал нас, говоря, что та точка имела самый низкий приоритет и очень похожа по сути на Столовую гору, только камней в разрезе больше.
Так и проводим еще несколько дней, исследуя окрестности долины Райта, потом собираем лагерь и оказываемся опять в знакомых зеленых домиках. За пару недель часть снега успела стаять, появилось больше тюленей, но открытой воды пока нет.
Самая низкая температура за время полевых работ оказалась -23 градуса (это на высоте 2000 м), так что лето здесь не самое холодное. Река Оникс в долине Райта оказалась на удивление полноводной, да и снег выпадал периодически, так что не такие долины и сухие. Но вот мерзлота здесь действительно повсюду, а ледники надежно приморожены к склонам. Так что посмотрим, что покажут лабораторные исследования и ускоритель.
Гигантский тягач с пассажирским прицепом мягко подкатил к станции - и снова белое безмолвие за заиндевевшими стеклами. Обратно мы летим со снежной полосы, для ледяной слишком тепло. Так что будем слушать тарахтение винтов транспортного «Геркулеса» 8 часов. Прилетели поздним вечером, садились на фоне ярчайшего заката – то, чего никак не увидеть летом в Антарктиде. Теплый ветер. Звезды. И разгар лета.
Короткой строкой об окрестностях Крайсчерча:
- с машиной путешествовать удобнее, движение левостороннее, чем дальше от аэропорта, тем дешевле аренда
- все дорого
- ночевать в палатке можно
- океан интереснее смотреть, двигаясь на юг по Восточному берегу
- общение с Маори на пляже может принести тунца
- тунец на углях костра из плавника стоит того, чтобы двигаться на юг от Крайсчерча и общаться с туземцами на пляже
- на Западном побережье превалируют осадки
- влажные джунгли – это на западе
- часть осадков стекает длинными ледниками как на запад, так и на восток
- Гора Кука достойна посещения, но восхождение требует времени и снаряжения
- несмотря на огромное количество парнокопытного мяса, доступных стейков на каждом углу не предлагают
На обратном пути посмотрели, как китайские пенсионеры организованно делают многочасовую зарядку в дождливом парке: в Гуанджоу уже осень. А в Урумчи - зима, и в Москве снежные заносы, так что возвращение отложилось еще на один день.
Вчера как раз посмотрел "Русская Антарктида XXI век"
P.S Гораздо больше удовлетворения и положительный эмоций чем от чтения поста про депутатов в арктике. Тут хоть понимаешь зачем они там и на какие деньги. Не для куража
Вот еще карта с нанесенными скважинами, что бы было понятнее о каких местах идет речь.